Ярославский против "Битлз"
или
Голый король на "Киваче"

Почти по делу:

В наше разухабистое время, когда понятие русский язык существует разве что в воспоминаниях людей с сединой в бороде, бесом в ребре и ягодкой кое-где, есть прелестное словцо "формат", из сочетаний с которым, рождаются совершенно милые выраженьица типа "радийный формат" и прочее, всего и не перечислить так на вскидку. Надо понимать так, что в старину это дело называлось присутствием изюминки, шармом или еще особенностью… Замечено, что в новой России все новое должно обладать каким-то своим форматом, в противном случае, оно просто ни в какие, как говорится, ворота не влазит. Наше милое захолустье тормозит и тупит страшным образом, но, обладая невменяемостью, всеми силами рвется в бой, дабы не отстать от игр больших мальчиков. Так вот к чему это мы.

Нынче странное это, отдающее чем-то пракарельским словцо "кивач" играет на устах всех хоть немного продвинутых людей. При этом, оно больше ассоциируется не с известным водопадом, но с неким комплексом понятий, будоражащем сознание и желудки. Кстати, оно очень мило рифмуется с "ловкач" или "толкач", а еще "басмач", – надо сказать, что среди вечерних завсегдатаев хватает представителей всей упомянутой святой троицы. К счастью, их не столь много, и они не есть основа формата. Главное то, что некогда просто монстр совкового общепита, видимо, попав в чьи-то крепкие капиталистические руки местного формата, вдруг воспрял духом и сделался приятно отремонтированным, после чего с нескрываемым интересом новорожденного распахнул свои еврочресла всем желающим. Не прошло и, как говорится, полгода, как на фоне классического совдеповского художества с подписью, указующей на Г.Стронка и несущего в себе заочное документальное напоминание о лесопромышленном вандализме периода массиндустриализации, дитя начало четко отличать "своих" от "не-своих". Это стало основным постулатом его "формата".

По делу:

По идее, концерт Дмитрия Ярославского, происшедший под русское Рождество в этом заведении, должен был стать апофеозом форматирования его имиджа. Вечеринка (во всяком случае, ее самое начало) пыталась носить подчеркнуто элитно-сливочный характер. Сей эффект по идее устроителей должен был начинаться с того, что билеты распространялись исключительно среди "своих", их антагонистам же пришлось в тот вечер духовно удовлетворяться где-то на стороне, и заканчиваться на том, что на каждый столик была выставлена бутыль шампанского. Публика была все к ближе тридцати, а то и старше, некоторые исключения, находящиеся по обе стороны в расчет не берутся. К озвучиванию же сего средневозрастного действа был привлечен некий аппарат, внушающий серьезное доверие даже посвященному в тонкости тем обилием всевозможных крутилок, пимпочек, мигалок и просто лампочек, что было на нем. Сама концертная программа носила странное, интригующее и вместе с тем многообещающее название "Троицкий вернулся…". Есть энергетика у предложений, последнее не является исключением из правила. Как ни странно, но это была неосознаваемая установка на то, что должно произойти на самом деле. И ведь оно как раз и произошло. Оказалось, что Троицкий действительно вернулся, и все это смогли увидеть и в течение трех часов наслаждаться зрелищем в полной мере, сам же Ярославский оказался при этом как бы в роли человека в маске, появившегося и ушедшего по-английски. А все было так.

Давайте не будем сыпать лавры и признаемся честно, что программа отдавала страшной подвальной сыростью, которую чуть-чуть подсушивал профессионализм подыгрывавших музыкантов, их непосредственное умение правильно держаться за свой инструмент, а также само имя Ярославского, вроде как обязывающего представить достойный уровень. Соответственно, глаза и уши слушателей были закрыты для всего, что могло бы их поколебать в твердой уверенности о наличии на продукте знака качества. Гармонии, чуть ли не где-то на кухне наспех раскинутые по листкам и чуть ли не за час до начала означенного действа, создавали у публики чувство камерности и некой сакральности всего там происходящего. На самом же деле, эти невинные листки разлинованной бумаги как обычно оказались тем, что стыдливо именуется "последним доводом королей" да и не только их.

Во-вторых, всем известно, что творческая особенность Д. Ярославского заключается в том, что он исполняет собственные композиции на правильном английском языке, но при этом нисколько не стесняется и так называемых "cover's", то есть классики рока. Надо сказать, что от, в известном смысле слова, малоизвестного автора это требует определенной решительности и смелости по одной простой причине. И вот по какой. Не стоит забывать, что какой бы то ни было классике уже давно просто и вольготно жить – она проверена временем и слушатель или зритель изначально запрограммирован на ее положительное восприятие. При противоположном результате говорится о его неподготовленности. Если вести речь о классике в рок-музыке, то, в принципе, кто угодно может ее исполнять, и как угодно – с определенными поправками это будет вполне приемлемо даже для пристрастного слуха. Оригинальным композициям рядом с ними всегда как бы сложнее существовать, поскольку перед ними выставляются повышенные, а подчас и завышенные требования. Слушатель не обладает как бы "настройкой" для ее восприятия. Здесь даже малое значение имеет собственно качественная сторона. Эта категория вообще весьма условна, если говорить о его соотношении, скажем, с той же популярностью. Кажется, что в этом вопросе роль собственно исполнителя в большей степени прикладная – все остальное делает свита, то есть время, характер ментальности людей. Полно плохой музыки, но при этом безумно популярной.

До сих пор две составляющие творчества Д. Ярославского всегда находились между собой в более или менее сбалансированном состоянии. Если эти самые "кавера" воспринимались даже как некая изюминка, терпкость которой повышалась смелым и уверенным обращением с материалом, то свои композиции при этом никогда не оказывались в тени. Причина не только в бесспорной одаренности их автора, но и в общей работе, которую делал весь коллектив по доведению композиций до должного вида. Внутренняя сбалансированность отразилась на том, что Ярославский вот уже с десяток лет вполне заслуженно обладает серьезным статусом в рамках всей карельской рок-культуры. В этот раз получилось то, на что никогда не должно было быть даже намека.

Выше было сказано о сырости общего исполнения. На наш взгляд, именно это стало первым шагом к провалу той части вечеринки в "Киваче", что была отведена непосредственно выступлению музыканта с подыгрывавшим ему составом. Откровенно говоря, в смысле аранжировок было нечего слушать, поскольку игра по цифровке не несла в себе ничего кроме некоторого количества хоть и по науке сыгранных, но все же мертвых нот. А мертвые, как известно, не потеют. Поэтому, в общем исполнении, оригинальные композиции прозвучали весьма неубедительно, вызывая вялые аплодисменты. Слушателям же приходилось явно напрягаться, чтобы отсечь от действительно хороших песен весь по-кабацки "нашару" покиданный в кучу музыкальный мусор. Сам Ярославский еще пытался что-то исправить, спев несколько новых песен, почему-то под секвенсорный ритм, но это было похоже на глас вопиющего в пустыне. Когда зазвучали битловские и прочие "кавера", то смысл присутствия собственно Дмитрия Ярославского на сцене свелся до уровня передачи "старые песни о главном", где тон заводился уже не им. В зале стало становиться заметно просторнее, но веселью и радости оставшейся части публики не было границ, она только начинала получать удовольствие ведь возвращался Троицкий.

Е.Якобсон