1993:
С приходом в январе А.Андреева в коллектив, существование последнего переходит в новую фазу. В принципе, впервые место лидер-гитариста занимает человек, более менее смыслящий в том, что за деревяшка у него в руках, чем он сам занимается, и кроме всего даже обладающий собственным стилем игры. Впервые четко осознается не эфемерное существование понятия "саунд". Последующие четыре месяца уходят на поиски репетиции абсолютно новых вещей, среди которых есть даже что-то похожее на блюз, исполнявшийся в C-dur, название которого звучало как "Oi mutsi, mutsi"/"Ой мама, мама", а текст был написан на самом настоящем хельсингском сленге. Кстати говоря, гармошечное соло в нем игралось на гармонике той же тональности, что и сам номер.

Так случилось, что первое выступление в обновленном составе происходит перед делегацией хоть и повзрослевших, но все тех же финских школьников и учителей, что и когда-то два года назад. На этот раз микрофонная стойка была уже настоящая, а инструменты включались в усилительную систему "ТОМ". Программа была небольшая, состояла всего из 5 композиций, и, тем не менее, впервые в адрес исполняемых номеров из зала раздаются дружные аплодисменты, свист и радостные восклицания. Одну из песен отличало то, что А.Андреев играл подобие испанского соло на акустической гитаре, потом переходил на электрическую с фузом.

Произошедшая осенними днями кардинальная смена состава приводит к некоторым изменениям в стиле. Опытность нового барабанщика (Ю.Коробов) привела к тому, что уже через две недели после его соития с группой, в ДК "Машиностроитель" играется вновь отрепетированная программа из 5 номеров. Правда, вместо одной кантри-песни и слащавого медляка впервые играется что-то весьма утяжеленное. Присутствовавший в зале в экс-басист Р.Гоккоев отмечает, по его мнению, изменения стиля звучания в неудовлетворительную сторону. Его высказывания относятся к утяжеленному ритму и вдруг огрубевшему вокалу. На этот раз статус выступления оформлен как разогрев для монстра второй волны петрозаводских рокеров "Диктатора Дубова". По городу клеится целых 4 (!!) самопальных афиши, в которых почему-то большими буквами написано AIROT-BLUES. Сама акция проходит под шумок "красной угрозы" для парламента России. Оплата аппарата и зала производится из кармана предвыборной компании гайдаровского ДВР. Впервые приходится стоять на большой сцене, осознавать себя, находящимся перед мониторами, в свете мигающих лампочек.

Некие люди, неожиданно для себя самих впечатлившиеся выступлением, приглашают "айротов" для участия в записи музыкальной рождественской передачи на ГТРК "Карелия", где среди людей замечена скромно толкающаяся и мельтешащая фигура некоего И.Пяркиева. Гитара А.Андреева катастрофически фонит, чья-то, взятая напрокат, не строит. Режиссер (А.Лось) мечется в гневе, крича, что это не его проблемы, а времени мало. Играется так, как есть. В конце года, в местной финноязычной печати впервые появляется небольшая заметка о коллективе и даже печатается один из текстов, написанных на злобу дня.