А в феврале позвонили официальные лица из мэрии города ПЭ, которые в форме приятного женского голоса предложили составить им и иже с ними компанию на Карельском карнавале в Йоэнсуу в начале августа текущего года. Ничтоже сумняшеся, было дано согласие, хотя, честно говоря, афера была еще та, учитывая отсутствие репетиционного процесса как такового. Так начиналось обтряхивание крыльев конкретно обгоревшего феникса от пепла. Поезд прямого сообщения между ПЭ и Йоэнсуу стоял на петрозаводском перроне, окруженный толпой отъезжающей братии количеством аж в 300 голов. Куда ни глянь, везде знакомые лица. Было ощущение, что все находятся по отношению друг к другу в некой родственной связи. На самом же деле всех единила вера в светлую силу искусства и дружбы между соседними странами. На этот раз в Йоэнсуу ожидалась невиданная до сих пор глобальщина под названием Карельский карнавал. Вот интересно, сколько карел было в составе делегации? Чистые, прилизанные вагончики, не далее чем вчера вымытые санузлы, проводник, никак не могущий решить, то ли ему тыкать, то ли ему все-таки выкать, суоярвский привокзальный буфет, продавший за пять минут свою годовую норму спиртосодержащей продукции, родные таможенники с собаками и солдатами на привязи и совсем неродные с приветливыми минами вместо звериного оскала овчарки – все это оставило достаточно приятное впечатление от дороги до самого Йоэнсуу. А там, на вокзале, опять встречал старый "дайротовский" корефан Тимофей Карлович, в миру просто Тимо Мунне, на этот раз уже с молодой женой по имени Tarja, которая и была приставлена цербером к нерадивым "дайротам". Под ее руководством коллектив отправился на расселение в приличную студенческую общагу и на подготовку к своему первому выступлению под сводами уже известного клуба "Керуби". Вообще намечалось три концерта, один из которых, теоретически самый ответственный, планировался на следующий день в Фестивальной палатке в качестве обогревателя тела культовой личности финляндского рока Ismo Alanko (на снимке), некогда уроженца Йоэнсуу, а теперь просто рок-звезды первой величины, не нуждающейся в комментариях своего творчества. После последнего посещения, "Керуби" представлял собой несколько улучшенное зрелище. Говорят, в нем в очередной раз сменился владелец. Как бы то ни было, это пошло забегаловке на пользу. Сцена была явно увеличена, она даже напоминала своих собратьев из модных эмтивишных клипов: такие же решетки вместо пола. Не хватало только вентиляторов, чтобы подсушивало потеющих от собственной игры рокеров и мистических электрических разрядов. Аппарат с граффити из голой натуры на колонках тоже был сменен на что-то более достойное фестивального города населением в 50.000 тысяч человек. Однако, придя после получасового отдыха в этот самый "Керуби" на саундчек, великолепная шестерка не обнаружила на сцене ничего. То есть абсолютно ничего. Просто голая сцена, а на ней ни одного тебе удлинителя. Хм… подумали они и с чувством негодования повернулись в сторону своего куратора. Это был для нее первый день экзамена на выживаемость в условиях пожирающей гидры империализма, с которым, надо отдать должное, Тарья справилась вполне хорошо. Погуляв по площади, сходив на пару часиков в небезызвестные "Карельские мужики" и вскоре вернувшись на место вечерней баталии, "дайроты" обнаружили на сцене клуба вместо клубков пыли и смятых хабчиков двух волосатых пареньков, которые споро разматывали шнурочки и подключали всякие там "маршаллы", "фендеры" и прочее барахло. Вот уж хватило парням кнопок и крутилок для нажимания и кручения. Великому барабанщику Юре Коробову же досталось на этот раз ни что иное, как сделанный из красного дерева "Mapex", идентичный тому, что за полчаса до этого пожирался его сумасшедшими глазами в "мужиках" стоимостью под три штуки баксов. И железяки на нем висели вполне приличные, даже звенели. Ну и отыграли потом, и даже ничего так отыграли. Ну да, слажали не раз и не два, пару номеров даже начали как-то кривовато, но надо же понимать, что давно не держались гитары, давно не игрались все эти песни, давно не стояли вместе на сцене, давно все это вообще происходило в последний раз. Ну и попили пивка, что поставили ребята за выступление, ну и нормально. Ну а на следующий день ожидалось главное выступление, о котором давно говорилось вслух и про себя и к которому, собственно, внутренне все в той или иной степени готовились, не отходя ночами от собственных всяких там плейеров и сидюков, при помощи которых происходило ознакомление с творчеством упоминавшегося всуе мэтра от финляндского рока. Но никто на самом деле не мог и предположить, насколько анекдотично это все может выглядеть. Начало всего действа в Фестивальной палатке было указано в 20.00 по местному времени. Собравшись для саундчека к шести вечера, "дайроты" действительно обнаружили на сцене уже стоящий и уже полностью подключенный аппарат, а к нему в дополнение и самого Дядьку Исмо, исполняющего в окружении джентльменов из подыгрывающего состава. Шло время, а Великий Исмо все продолжал, типа, настраивать звук, так что к началу восьмого все было как бы в порядке. Не подозревая ничего дурного, "дайроты" сменили его на сцене с целью ну хоть полчасика побренчать, да попеть, да хоть постоять немножко на столь представительной сцене – все-таки в палатку ожидалось прибытие более чем полутора тысяч человек. Однако тут то и начиналось непредвиденное. Для начала все сообразили, что подыгрывающий состав Исмо играет на акустических инструментах, то есть комбики и прочая дребедень ему совершенно не нужна, и она, соответственно не стоит на сцене, и ее вообще нигде нет. Потом барабанщик Исмо сказал, что на его барабаны даже нельзя смотреть, не то что там играть. Поначалу "дайроты" дружно ошалели, но потом взяли себя в руки и сказали, что если, блин, не будет ничего, то и все тогда, блин. Тогда техники выкатили откуда-то для Юры "кухню" и сказали что, мол, ставьте сами. Оказалось же, что у "бочки" нет ножек. Тогда техники дали Юре два комплекта чуть игранных палочек и сказали, что а ты подстрогай их ножиком и вставь вместо ножек. Зачем же портить хорошую вещь, примерно так подумал Юра, и стал строгать свои чуть более игранные, чем те, что ему дали. Но в итоге дерево оказалось настолько плотным, что от этой затеи пришлось отказаться. Некоторое количество бранных слов и поджимающее расписание заставили зашевелиться и парней из персонала, так что вскоре были подключены все. Но расписание оказалось делом более серьезным, нежели понятия чести и совести, поэтому все то время что, "дайротами" было потрачено на настройку звука под себя, было легкой рукой вычтено из их выступления. Как ни странно, это не оказало слишком уже душераздирающего воздействия, видимо потому, что присутствовавшая публика сумела достаточно бурно реагировать на каждую из исполнявшихся вещей коллектива, который впервые стоял на сцене такого ранга. Следующий день начался с того, что с "дайротами" связался главный организатор Карнавала с финской стороны и лично принес извинения за работу техников и вообще из все проколы. Сделав это, господин в костюме цвета Лазурного берега принялся названивать кому-то по сотовому и кричать туда, чтобы уж сегодня не подвели. Намечался концерт в йоэнсуйском Спортивном центре на неком подобии дискотеки вместе с компанией упругих и стройных мальчиков и девочек из нашего танцевального коллектива Ритм. За полчаса до начала саундчека куратор Тарья с заговорщицким видом подошла и попросила пойти посмотреть. Оказалось, что на месте ничего не стояло, кроме взбешенного господина с Лазурного берега. Его бешенство передалось и другим и так по сотовой связи и далее, заставив аппаратчиков все подготовить, правда, с опозданием на час. Самое интересное, что присутствовавшие на концерте наши люди так до следующего утра находились в состоянии мучимых загадкой, кто эти "дайроты": поют по-фински и в перерывах между песнями общаются на этом же языке, но и по-русски могут отвесить. "А вы тоже из Петрозаводска?" – вопрошали они на следующее утро, грузясь по вагонам поезда. И получив утвердительный ответ почему-то оставались с несколько недоверчивым взглядом примеривать, наверное, лишь им одним известные категории. |
  |
