Через границу дуплетом
или
Первомайская гастроль 2001

В первый год после начала нового летоисчисления Праздник Весны и Труда никак не мог не обойтись без нововведений. Известная всему прогрессивному человечеству завидная регулярность, с которой Дайроты освящают своим присутствием рок-сцены ближайшего зарубежья, получила очередное продолжение на Первомай и последующие дни 2001.

Это сейчас по прошествии некоторого времени можно легко отмахнуться от всего, сказав, будто все уж так безоблачно прошло. В тот исторический момент дуплетное путешествие казалось чем-то из ряда вон выходящим. Оно и понятно, в принципе. Ведь на всем протяжении своей героической истории Дайрот существовал в форме дружного или не очень, но колхоза. Народу было много, скотина была общая и все такое. Но исторический парадокс, знаете ли. Вдруг случилось так, что после концерта в "Киваче" 28.04.2000, когда было громко заявлено, что "эту программу вы слышите в последний раз", они больше не хотели видеть и слышать друг друга. Бывает:

А потом был этот самый проект с кавер-версиями известных блюзов на американском диалекте. Как известно, проект носил характер некой домашней посиделки, причем большая часть гостей друг друга в лицо и не видела. Потом уже постфактумом послушал каждый работу и согласился во мнении, что можно и получше играть, было бы желание. Один большой-пребольшой плюс был от "Мади Блюза" – это новая форма работы, а именно: Якобсон с Зиминым, немного стимуляции и вроде кругом никого более. Как оказалось, в две головы думалось иначе, чем в четыре, пять или шесть.

Ну вот. Толчком-то стала та самая полуночная сессия с "Train to Mississippi". Собственно, акустика писалась и до этого, но эти проекты были параллельными с теми, что игрались громко и с использованием мощностей всех электростанций по эту сторону Урала. А теперь мысль поиграть чисто акустические вариации уже игранных и не игранных песен начала вырастать в тучный сорняк, постепенно заполонивший мозг напарников.

Случилось же так, что известный по историческим сводкам фанат Петрозаводска и русского рока, бывший актер Национального театра, житель городка Йоэнсуу Тимофей Карлович Мунне, в миру можно просто Timo Munne в очередной раз вышел на електронную, блин, связь. Ну и поговорили мы с ним, ну и пообещал он нам поговорить с кабаком Wanha Jokela в его родном городище, ну и начали мы потихоньку репетировать акустику. Ну и нарепетировали кой-чего где-то часа на полтора с учетом развернутой формы и прочего, ну и послали им афиши и сообщение о том, что в назначенный день и час Дуплет готов взлабнуть перед лицом финских товарищей и их половинок женского роду.

Пришло, наконец, то утро, когда купленные на автобус билеты были вручены в руки билетерши-кондукторши, вещи брошены в брюхо воняющего соляркой "Икаруса", гитары запиханы в укромное место салона, места определены, всем сказано "пока-пока!!!", терпение на долгую тряску по карельскому асфальту накоплено. Было обещано, что где-то часов через 8-9 расстояние в 300 км до развилки на станцию Вяртсиля будет преодолено, и так оно в действительности и произошло. Автобус не поспешал, ему деньги платят за рабочий день, а не за что-нибудь, поэтому, как он его отработает – это неважно, главное, чтобы автобус в принципе приехал еще сегодня в эту Сортавалу и там заночевал, а то, что тут ехать всего-ничего, то уже дело десятое.

Да ладно, чего там проклинать родную действительность. Вот когда в деревне Салми мы застряли вместо 10 минут на 45, потому что что-то случилось в моторе и водитель долго не вылезал из под своей лошади с железным сердцем, вот тогда и подумалось что, пусть хоть вечность едет, но надежность прежде всего. Зато успели пару раз заглянуть в местный магазинчик и закупиться необходимым для рок-музыканта топливом. Оно, кстати, тоже совершенно не помешало в будущем. Автобус, наконец, доехал до той самой развилки, после которой до границы оставалось всего-то каких-то 50 км. Это мелочи по сравнению с преодоленными несколькими сотнями, да и дорожное покрытие там значительно лучше, хотя и подразбито уже немного, но это укор исключительно нашим дорожным службам, которые думают, что если финны асфальт положили, то он до скончания века так без изменения и пролежит. Не дождетесь, уважаемые.

Майское солнышко ласково согревало приграничье и двух осоловевших от дороги путешественников. Подкрепившись прямо на обочине, они взяли котомки в руки и вышли на трассу в надежде поймать за хвост какого-нибудь порожняком едущего автомобилиста. Эх, надежды юношей питают: После трех часов стояния уже не на солнце, а на ветру, после троекратных проклятий в адрес всех кого можно, после понуро пройденных трех километров:. рядышком остановился уазик с таможенниками. На контрабанду проверять не стали, а вот на борт взяли и даже без лишних вопросов, собственно, всю дорогу даже не спрашивали ничего, просто молча курили и думали каждый о чем-то своем потайном.

Тогда еще можно было проходить пешком через госграницу. В общем-то это и нормально, только вот дождик начал накрапывать, когда Дуплет находился на нейтральной территории. Появление же его в здании финской таможни было встречено более чем оживленным барабанием по столбам, крыше, окнам, дверям, кепкам и плечам оставшейся на улице горстке печальных от сознания собственной важности таможенников и, естественно, полутора сотен телохранителей, наконец, нагнавших покорителей звездной рок-сцены на казенном большом черном лимузине. История с гастролью "Револьвера" была еще свежа, посему некоторую нервозность ситуации придал дегустационный носик одного из таможенников, которого в качестве наказания заставили сидеть перед компутером и штемпелевать паспорта, а не разгуливать по территории с ощущением держателя ключа от границы.

Дядька проявил живую заинтересованность в том, принято ли у молодых людей на грудь или это (ну, конечно!!!) лекарственный препарат так пахнет. Узнав печальную повесть о прогулке по трассе с вещами, о намеченной двухдневной гастроли, он воистину расчувствовался. Результат не заставил себя долго ждать. Дядьке ничего не оставалось, кроме как смахнуть не по мужски горькую слезу с отлично выбритой щеки и пожелать доброго пути и всяческих там успехов в личной жизни.

Но перипетии на этом не закончились. Впереди было еще 70 км по финской территории. Дождик постепенно перерастал в ливень. Ожидание спасителя в металлических одеждах затягивалось. Время показывало уже около 6 вечера. В воздухе пахло усталостью и желанием нормального ужина с аперитивом. Одна за другой уносились в мокрую даль несколько более ровного, стоит признать, финского асфальта машины. И тут опять не подвели соотечественники. Парочка питерских парней, нагулявшись вдоволь в Сортавале или какой-нибудь деревеньке, страдающей от беспробудного алкоголизма и импотенции местных мужиков, возвращалась на место временного проживания. Быстрый обмен мнениями, и вот мы уж мчимся по дороге, полируя резко снижающийся бальзамный градус "Степаном Разиным".

Планировалось, что первая ночь для заезжих звезд будет организована у еще одного великого мужа Йоенсуу по условной партийной кличке "Юкич", урожденный Jukka Salo, однако хозяина явочной квартиры на месте не оказалось, как и его подруги жизни, названную при рождении Johanna. Соседи тоже куда-то запропастились. Пожухлые от всех приключений петрозаводские покорители земли финской оказались в ситуации, когда хрен знает когда окажемся в тепле. А накануне был праздник первомая, как это можно было заметить по опорожненной стеклотаре, в изобилии разбросанной около крыльца Юкича. Но и здесь фортуна позаботилась о судьбах мира. Забытая кем-то из нафестивалившихся вчера, а теперь одиноко стоящая бутылка чилийского красненького полусухого была брутально брошена на защиту медленно но верно остывающих тел совершенно промокших музыкантов. О каком гурманстве можно было говорить в тот момент. Какие там сыры "бри", "фета" или "рокфор". Главное было выжить в нечеловеческих условиях финской природы, а посему о смаковании продукта виноделия страны, погубившей Хару и подставившей Пиночета лучше было помолчать. А потом жертвой умственного маразма стал каким-то образом оказавшийся мотороллер с красной каской на седле (далее поток сознания обрывается жесткой рукой личного цензора):

Юкич появился, напомнив, что вообще-то старые друзья и все нормальные люди должны знать, где находится ключ от квартиры, где иногда и деньги лежат. Он и в самом деле был там, просто наше затуманенное шаманскими ритуалами сознание ранее отказалось воспроизвести подобную возможность. В тепле все стало приходить в норму. Упомянутая выше подружка Юкича Йоханна сказала, что скоро будет праздник живота и языка и благополучно удалилась на свою собственную кухню в домике напротив, а мужская половина, как полагается настоящим парням, положила ноги на стол, взяла в руку очередной замороженный аперитивчик, закурила купленные по дешевке в межграничном пространстве сигареты и начала с достойным видом отслушивать к тому времени еще пока достаточно свежий "Moody Blues".

Надо признать, что хозяйственность подруги финского друга оказалась на достаточной высоте. Не прошло и пары часов, как для путников все было изготовлено. Правда, Господин Лидер-Гитарист пришел в небольшой культурный шок после того, как угостился кофе-капуччино, сваренный на йоэнсууский манер под нервный аккомпанемент майского дождя. Горчит, сказал, но выдержал испытание и допил не самую маленькую чашку до конца. А потом все покатилось как нужно. Музыка была, как и полагается, включена погромче, а потом еще громче, а потом и вообще выкручена на максимум, привезенные жидкокристаллические припасы оказались как нельзя кстати, так как практика магазинов с заветной надписью "24 часа" в бывшей российской провинции напрочь отсутствует. Праздник был поставлен на широкую ногу со всей полагающейся символикой. Кстати, в какой-то момент появился на велосипеде уже потерявший надежду увидеть легенд карельской роковой сцены Тимофей Карлович. Для него было важно убедиться, что мы живы (все еще) и завтра действительно появимся в квартале, где по соседству с незабвенными "Карельскими Мужиками" ("Karjalan Musiikki") и находится тот самый старый кабак Йоэнсуу, в котором мы и должны были веселить публику в течение двух вечеров. Шутил, чертенок по поводу нашего странного вида, напевал известные композиции на русском языке, придуманные кем-то известным из Питера, а под конец глотнул раз-другой огненной воды и неровно руля отправился восвояси к своей молодушке по имени Дарья, то бишь Tarja и к малому по имени Vili.

А на следующее утро: Ох уж это утро. Они мало чем отличаются в разных странах и на разных континентах. Но, надо отдать должное, что к двенадцати дня довольно-таки стройный Дуплет подтянулся к месту встречи и поселился в том самом номере, в котором до этого успели пожить, наверное, все более или менее сознательные музыканты разной величины. Вещи брошены, и, как можно уже догадаться, ноги сами отправились в ближайший… ну конечно!!! музыкальный магазин, в тот самый "Карельские мужики", где – о, чудо!!! – владелец узнал эти две физиономии. Тут же были закинуты удочки, тут же была оценена та самая, правда, уже не пахнущая лаком акустическая "Ямаха". Оценена и поменяна на все еще пахнущую и недавно (а как иначе), буквально накануне контрабандно перевезенную через десять таможень и терний другую японскую подругу, у которой внутри даже батарейка оказалась: А вот мистер Аранжировщик в этот раз насупился и сказал, что тут ничего путнего для него и нет. Просто Дайроты два года не появлялись в этой стороне карты мира, и Мужики несколько отстали от прогресса. Мда: Но к счастью по соседству оказался другой миленький магазинчик, в котором уже на следующий день, после долгой прогулки с объявившимся Лучшим Другом ВИА "Револьвер" господином Сами Парккиненом (Sami Parkkinen) была им оставлена достаточно кругленькая сумма за очень необходимый на кухне у каждой более или менее путней хозяйки прибор.

Два славных концертика, много свежего городского воздуха, наслаждение приближающимся летом, отдых от привычной рутины: Обратный путь произошел в точности до наоборот. Автостоп до границы и от границы до Сортавалы. Ожидание поезда на отключенном от центрального отопления вокзале. Известный по прежним путешествиям поезд. Купе на двоих. Бутылочка отличного холодного пива "Sandels". И сон, потому что уже завтра начиналась совсем другая жизнь.