"Голубой фургончик" Мюлляров
или Дайротова "Белая бестия" в месте общего пользования

Начатая единожды вот уж скоро как полтора десятилетия назад бесконечная битва за урожай славы в лето 2004 вылилась в операцию с кодовым названием EtnoFaces. Местом паломничества стало находящееся под Хельсинками селение со шведским названием Билнес (Bilnas или Pinjainen).

Голубой фургончик "Мюллярит" встретился на заправке. После случившегося накануне освящения открытой в одном из гипермаркетов одной из кафешек глаза их источали ажиотажный свет, кто-то хрустел алюминием банок, другие не могли выйти из автобуса. Но усилия державшегося бодрячком директора-водителя позволили мюллярам ускориться и умчаться далеко вперед. Наша же "белая бестия" не спешила, поскольку в обозначенное время и в обозначенном месте должна была произойти встреча с Ромычем, Ольгой и их детьми, которые занавес собственного отпуска решили раскрасить в тона этномузыкального фестиваля. В какой-то момент и они поддали газу и скрылись из глаз, потому как у одних в программе стоял незабвенный Юкич, а у других индивидуальное посещение Хельсинок. Стеклянный пропуск был вручен по назначению, обмен любезностями состоялся. Подшипники не гудели, фары держались, как и положено. Но по затемненной Южной Финляндии пробирались долго и с нервами. Поиск собственно места уже на месте также потребовал определенных временных затрат, поэтому на территории фестиваля карельские рок-покорители сердец и сцен оказались чуть ли не через 18 часов после отправления из П-ска. Видимо сказывалась близость моря, потому как было крайне мокро и ознобливо. Ко всему еще незаладилось с ночлегом: кто-то кого-то неправильно понял, не туда поставил не ту галочку – и все, система работает, как ее настроили, так что пришлось не вылезать из "белой бестии", но дружно в ней скорчиться и попытаться поймать сон за рога.

В тумане волонтеры фестиваля вставали ранёхонько, чтобы прибраться за вчерашними еще весельчаками: мальчики и девочки разных цветов радуги в тумане собирали бутылки, банки, тарелки и прочее. Среди них кругами бродил африканец чернее ночи, что-то ворчал себе под нос, но мусор по кустам собирал себе в пакетик. Русские банки из под пива почему-то поднимать отказался – почитал надпись и отказался. А потом еще один маленький конфуз вышел. Получив отказ от ночлежки, дайроты питались-то в ночи остатками дорожных бутеров, смачивая глотки остававшимся где-то там на самом донышке согревающе-утепляющим. По опустошению все было стыдливо запихано в ночи под машину. И напрасно! Привычка, выработанная захламленным бытом отечественных общественных праздников, выперла наружу, показав свою обратную сторону: после ухода африканца со товарищами никто больше этими вопросами до следующего утра не занимался. Так оно весь день и провалялось неприкаянное и никому не нужное, пинаемое народом в удовольствие.

Накануне народ не весь разъехался по домам после первого дня фестиваля. Вскоре после сборки мусора началось всеобщее пробуждение. На фестивальной территории зашуршали имевшие допуск музыканты, лица приближенные к ним начали выбираться из своих экипажей, расставленных вдоль дороги рядами. Подозревая, что не все присутствующие возжелают умываться-причесываться-завтракать в природных условиях, Квартет газанул в центр поселения Билнес на поиски ближайшей заправки-магазина. Конечно же вслед ему никто и не думал поехать – народ чинно доставал походные принадлежности и справлялся на месте – для того, собственно, он и вырвался из своих стеклопакетированных офисов.

На пяти сценах "ЭтноФейсис" народ начинал дубасить где-то около полудня, но уже задолго до того погоду налаживали всякого рода перкашисты, рассредоточенные по разным углам и молотившие в свои чудо-барабасы-тарабуки от всей души. Вообще-то они дубасили в них беспрестанно и безостановочно, заставляя Гришу весь день повторять удивленное "какое чувство ритма!" Атмосфера напоминала никогда-не-увиденный Вудсток индейского лета: казалось, что со всей страны в одно небольшое по площади место, занимаемое некогда функционировавшим там заводом по изготовлению железных принадлежностей, стеклись хиппи-растаманы всех возрастов. Дрэды были чуть ли не входным билетом и обязательным аксессуаром присутствующих, в такой обстановке рок-хвосты Леши и Гриши выглядели не слишком по-домашнему, не говоря уж о коротеньких псевдоволосиках обоих Жень. А к дрэдам присовокуплялись все остальные штучки-дрючки, которые можно было купить на месте – всякие там серьги, феньки, чепланы и расписные рубахи, на одну из которых, кстати намибийского происхождения, в какой-то момент был положен меткий глаз соло-гитариста.

Дождь поливал безостановочно, превращая территорию в сплошное месиво – исключительно природного происхождения. Публика несмотря ни на что даже не разбрасывала окурков, которые вполне могли бы кануть в грязевую Лету, но аккуратно доносила их до натыканных повсюду пепельниц – не говоря уж о мусоре более крупной фракции, растворявшейся в мешках, которые оперативно опорожнялись волонтерами по мере заполнения. А заполнять было чем. Повсюду (как и у нас) лица южного происхождения продавали, правда не шашлыки из собачины, но пищу оригинальную по виду и вкусу. В основном это была поджаренная на двухметровых противнях рисово-говяжья-овощная болтанка, политая сверху неопределенного вида соусами. По вкусу, в общем, ничего дурного, вполне в рамках атмосферы мероприятия, да и представители нацменьшинства находятся при деле. Глядя на этот регламентированный не партией и правительством, а внутренним законом каждого присутствующего беспредел как-то навязчиво вспоминались все местные празднества с их неизменными "по ноль-пять" в руках всех и каждого.

В какой-то момент перед главной сценой появилась госпожа Президент с весьма непредставительной свитой и всего лишь двумя охранниками с белыми пружинками в ушах. Народ не упал ниц, а Начальница не раздавала благостливые улыбки налево-направо. Обряженная в ветровку, она прошлепала в своих "Магли" на резиновом ходу прямо по чаче к главной сцене, постояла там, покачивая головой в такт музыки, пообщалась с кем-то, похлопала в ладоши от удовольствия, потом натянула капюшон посильнее и удалилась общаться с фестивальным шефом. И как будто ничего не произошло – кто-то продолжал малевать граффити, кто-то еще чего-то.

Фестивальная программы была выстроена так, что каждый исполнитель имел возможность на 45 минутный (!) саундчек. Да и публике поспокойней: пока здесь настраиваются, можно послушать там что делается, прогуляться до другой точки, посмотреть-поглядеть по сторонам, забраться в кусты, выпить кофейку или практически безалкогольного фестивального пивасика. Да и музыканты от форс мажора застрахованы. Не факт, что аппарат поджидает тебя на сцене, особенно, если она не главная, а на бережку – для начинающих звезд как бы, да для пришельцев всяких. На той сцене может ничего не быть, кроме самой сцены. Да, собственно, и нет ничего страшного в том, что пришлось побегать за шефом, а потом и с самим шефом побегать за другим чуваком с целью утрясания грядущих проколов. Так железяка и куется. А потом, конечно же, пошел ливень, но Квартетовы звуки разогнали ти тучи, в чем несказанно помогли уже отыгравшие и накачавшиеся веселыми напитками "Мюллярит". Андрюша Бразевич отплясывал обернутый с ног до головы в скотч, а Лео Севец то и дело норовил забросить свои босоножки на сцену – все это вкупе одно с другим крайне развлекало не слишком тысячеголовую публику.

Потом они же решили пойти купаться в не предназначенном для того месте, чем повергли в шок всех охранников правопорядка в желтых жилетах, а потом выяснилось, что у них в автобусе еще оставалось немножко на донышке, так что колхозная ночлежка в ангаре на полу на походных матрасах удалась на славу. В пять утра один осоловелый перкашист как тот петух решил сыграть побудку. Ему это удалось – некоторые представители карельской музыкальной сцены, взбодренные ударами в там-там, раздобыли пару поленьев и начали игру, кто больше специально для того установленных ведер собьет теми поленьями. Старались, протирали глазки и старались. А потом, когда поднялись бодренькие Жека Климов и Серега Зобнев, завелись их "белые бестии" и "голубые фургончики" и растворились в моросившем дождике.