Грязный Блюз, или Новая Эра

Чего только не придумает человек, чтобы хоть как-то оправдать перед самим собой собственное существование. Умственная лень воспринимается им как бич божий, который жуть как больно разит. Душевный ужас, порождаемый этой ленью, заставляет бежать и бежать, делать что-то, напрягать последние силенки. А все ради чего? Ради чего-то достойного:

Замечено, что именно по этому принципу оформлен modus vivendi одного более чем странного коллектива, до недавнего времени певшего оригинальные композиции на одном из малых языков Карелии. Может быть точно также мыслят и остальные, но про них трудно что-либо сказать членораздельное, потому как не спрашивалось. Просто вот такое объяснение.

А ведь помнится, что 28.04.2000 на концерте в славном кафе "Кивач", осиротевшие объемом в одно тело директора "Дайроты", во всеуслышание заявили, что это, мол, последний раз, когда играются эти вот ставшие символом 90-х песни. Сказав, они затаили дух, надеясь, что по залу пробежит ропот затаенной тоски собравшихся фанатов. Может он и пробежал, а может и нет – давно это было. Одно можно сказать точно, что для многих эта самая весть была синонимична тому, что наблюдаемое стояние на сцене происходит вообще в последний раз, то есть событие, на которое все тут собрались, по меньшей мере исторического масштаба. Кто-то поверил, кто-то не очень. У каждого были свои мотивы. В любом случае, время всех рассудило, и точка зрения последних возымела верх.

Как это обычно бывает, глубинный смысл их утверждений стал понятен непосвященным гораздо позже, по прошествии многого времени. В один прекрасный день поползли слухи о том, что кое-кто кое-где кое-что записывает. Поговаривали: Люди соображающие сразу же сказали, что они так и думали, что они могли это спрогнозировать. Молодцы экие. Утверждением дня стало то, что Дайроты не умирают, они просто уходят в спячку, а потом просыпаются, чтобы сделать что-нибудь умное и славное. Так они говорили и ведь не кривили душой, потому что так оно и было. Слухи о таинственных движениях в стане форпоста финноязычного карельского рока имели под собой все основания. А то как же! Признаться, сами же "Дайроты" их и распускали, да еще и других подначивали говорить. Так вот и зашептали кругом. Однако кроме досужих вымыслом ничего никто не знал, а на самом деле все происходило очень и очень мило.

Как полагается, в каждом деле должна быть своя прелюдия. Была она и здесь тоже. Нулевой год в действительности означал лишь паузу в несколько месяцев, во время которой ставший ходячей легендой состав "Дайрот" благополучно занимался чем душа пожелает. Кто-то творил в собственных проектах и выступал с ними под сводами совершенно неожиданно для всех благополучно почившего в бозе клуба "Мотороллер", кто-то по привычке все также мигрировал из коллектива в коллектив, находя себе то тут, то там временное пристанище. Кто-то так же по привычке тренькал по четвергам в известном культурно-развлекательном заведении на углу улиц Антикайнена и Ленина. Так бы оно и шло, и никто и не додумался бы до самого главного, если бы не случай. Именно случай, потому что по теории, придуманной одним эмигрантом-ашкенази, ничего не намечалось в принципе.

После двух с половиной лет измывательской политики в отношении посетителей "Кивача", игравший в нем коллектив в традиционном для блюза составе был благополучно отправлен на биржу труда.

Собственно к этому все и шло, потому что ощущалась необходимость в ветре перемен. За неделю до предполагавшегося увольнения как-то сама собой возникла мысль о фиксации наработанного материала. Конечно, речь не могла идти о тех нескольких десятках славных блюзов, что ласкала каждый четверг уши и стены барной публики. Нет. Чего-нибудь, хоть чуточку и совсем немного. Немного и надо. Идея не повисла в воздухе, а стала накручивать обороты. Главное, что поддержка была получена в лице всех игравших в том составе. Надо сказать, что из пяти музыкантов "кивачного" состава трое параллельно в своей основной жизни считались постоянными членами клуба веселых и доверчивых под названием "Дайрот". Иногда появлялся и четвертый, но с переменным успехом. Далее дело стояло за малым. Предполагалось, что в этом составе и будет записан материал. Правда, первоначально была сделана попытка зафиксировать звук на носитель прямо в баре. Получилось нечто ужасное. Позаимствованный на Радио репортерский магнитофон явно недружелюбно относился к исполнителям и их материалу. Это немного огорчило, но по большей части все же лишь подлило масла в огонь, прибавив решимости.

Человека более суеверного начало движения к конечному результату могло лишить способности предпринимать какие-либо действия. Первая попытка записать барабаны на студии "Центра Мюллярит" обернулась полным провалом. Проблема была в том, что поначалу было совершенно непонятно, под каким логотипом будет выполнен релиз возможного конечного продукта. Дайроты принципиально не существовали, когда речь заходила о кавер-версиях, они всегда свысока смотрели на всяких там группешничков, пытавшихся перепеть классику. В свою очередь группа игравшего в "Киваче" гитариста Олега Ярцева, некогда называвшаяся "HonkyTonk" то ли не существовала, то ли существовала где-то в параллельном измерении. Было понятно, что здесь солянка. Ради этого, поскольку официального барабанщика не существовало, был сделан звонок человеку, некогда связавшего свою судьбу с "Дайротом". Это был Дима Игнатов. Время встречи было обозначено, договоренность с музыкантами была. Но: что-то не заладилось в казавшейся хорошо смазанной машине. Дима не пришел. Тогда хором побежали за Юрой Коробовым, но его не оказалось дома. (а почему, собственно, он должен был быть?) Бросились в общагу Музучилища, где жил еще один возможный вариант поиграть в барабан. Его не оказалось на месте, он халтурил в этот вечер в "Киваче" с джазменом Ю. Жуком. Пришлось извинится перед работниками, помочь им свернуть шнурки и убраться восвояси. Казалось, что фиаско неотвратимо надвинулось на голову. Однако уже на следующей неделе случилось чудо, когда подумалось, что все подчинено недоступной человеческому умишку логике.

Ключом к разрешению была фраза Лехи Кобликова о том, что "незаменимых людей есть". Гениальное высказывание, которое разрешило дилемму. Значит, все-таки Юра, – подумалось, – значит, повязаны мы с ним на веки вечные. Именно так. Честно говоря, было сомнение, что не придет он ко времени, что что-нибудь не сложится. Однако за полчаса из форточки дома напротив Почтамта высунулась мокрая голова, которая сказала, что она закончит красится через пять минут, высохнет, а потом начнет мигрировать посредством держащего его тела в сторону Гоголя, 6. И ведь так оно и было, не ошиблась голова. Юра пришел и очень славно отыграл всю программу. Потом, когда отслушивали, оказалось, что Юра парень-то на самом деле очень веселый – играет себе, но еще и разговаривает, посмеивается, скрипит стулом да звуки всякие вполне человеческие издает. Забавно: Маленькую часть из них решили оставить на конечном продукте. Юрин голос запечатлен в истории в самом начале альбома – до и после первого номера.

В тот вечер на "Центре Мюллярит" записали бас и барабаны, а Олега Ярцев брякал рядышком в гитару, изображая из себя блюзмена. Придворный звуковик Митька Харлоев выглядел устало, поэтому дозволил немного покрутить ручками. Покрутили. А так он больше управлял компом, усердно кликая мышью по экрану, когда дубли не получались с первого раза. В аппаратной периодически появлялся некто Саша Улаев и скептически-блаженно закатывал свои грустные глаза. Как бы то ни было, за два часа все принесенное пиво было выпито, выкурено огромное количество сигарет, но партии двух главных инструментов были записаны. В руки музыкантов были вручены три горяченьких и чуть оплавившихся CD-R с трэками, с которых позже и начался трехнедельный бардак, вылившийся в полноценный альбом с английским названием и с оригинальными композициями американского угнетенного люда в перепевках карельских рок-мастеров.

После Центра надо было решать, где и как писать все оставшееся. Момент истины был близок. Еще ранее в этой жизни на горизонте неоднократно маячила фигура Вовки Касымова, за плечами которого болтались комп, пульт и всякие нужные прибамбасы. Сохранившая его длинноволосый образ память заставила руки поднять трубку телефона и набрать нужный номер. Это была абсолютно верная мысль. Любезность Касымыча превзошла все ожидания, потом Гриша "Шварц" Зимин не отказал в комбике и даже помог довести до места встречи. В итоге, уже на следующий день после записи подкладки начался марафон с Олегом Ярцевым. Несмотря на то, что имитатор лампового комба "Ibanez Tube Screamer" немного фонил, с ее владельцем разделались столь же мастерски быстро, как и накануне с его коллегами по проекту. На самом деле, Олег пришел на студию уже хорошо внутренне и внешне подготовленным. Домашние заготовки, знаете ли, дело такое.

Оперативность работы просто впечатляла. Казалось, что такими темпами уже через денек-другой готовый продукт будет стоять на полочке среди других вещей. Наивные! Они просто никогда не работали в подобных условиях. Оказывается, записывать на разные дорожки партии это еще не значит делать музыку. Это еще только сырье, которое требует последующей обработки. Вот ведь как! Весь предыдущий опыт работы "Дайротов" был совершенно не в помощь. До сих пор все писалось как Клэптон свой известный блюзовый альбом – раз и готово! Но времена меняются. Следующим инструментом уже через день писали клавишные. Позаимствованное в одном месте чудо фирмы "Kurzweil", конечно, было неспособно полностью заменить собой старый добрый "Roland JX-1", но позволило отказаться от напряженки и головомки с поиском детища "Стейнвеев" и иже с ними. Удалось даже записать не только похожий на Hammond орган, но и почти что концертный рояль. Конечно, это все не играло бы никакой роли, если бы не руки, который за полтора года работы в кивачной команде ой как резво научились ставить нетрадиционный для классической музыки положения пальцев.

Однако все это происходило в состоянии полнейшей неопределенности. Как называется проект? Кто в нем играет? Масса вопросов появлялась и тут же исчезала, но ненадолго. Проблему надо было как-то решать. Ответ пришел сам собой и тут же оказался наиболее логичным. По сути, когда был черед записывать партии Олега Ярцева, в голове возникла идея нанести удар ниже пояса всем тем, кто верил в незыблемость традиции и декларируемых ценностей. Англоязычная музыка не просто имеет право на существование, она даже может быть исполнена, причем именно тем коллективом, идеолог которой всегда чурался этой самой Америки с ее жвачно-гамбургским диалектом. Все проходит и юношеский максимализм вместе с ним. Зачаток умной мысли начал потихоньку пускать корни. Решительный удар произошел чуть позже.

Вообще, с Гришей была договоренность, что он подыграет, если понадобится. Этот вопрос был задан ему немного робея, но ответ был весьма ободряющий. Может быть, благодаря этому все так удачно и получилось. Потому что когда настал его день, все стало на свои места. Появление на записи старого доброго Шварца с гитарой разрешило все сомнения: проект просто должен выйти под логотипом "D'AIROT", иного варианта как бы здесь и быть не может, а название альбома придумается само собой. Так все и было.

Работа кипела, дни сменяли один другой, а конца все не было видно. Оно и к лучшему, думалось в те минуты. Творчество захватывало колдовавших над уже прописанными трэками людей. Не то, чтобы уж совсем жестоко, но кроить приходилось. С ножницами в руках, как заправские портные, сидели они и монтировали музыку. Да ничего вроде бы и получилось, самому и то незаметно. Для повышения мотивации и поддержания рабочего настроения периодически было необходимо прибегать к разного рода механизмам и ухищрениям, чистая и прозрачная субстанция которых немного попахивает можжевельником. Естественное отсутствие солнца плантаций успешно компенсировалось другим изобретением белого человека. Идеи рождались прямо на ходу, от них успешно пухла голова. Впервые обратились к такой незаменимой вещи в музыке вообще как женский бэк-вокал, функции которого успешно выполнил человек известный в миру как Джейн, она же Яна. Дали и Касымычу поиграть. В восьмой композиции он два раза делает глиссандо на органе. А вот Шварцу в той же песне довелось не только попеть и покричать вдоволь, но и отвечать за брасс-партию.

Но самое удивительное в том, что стрелочника даже не вспоминали. И куда он только запропастился, словно сквозь землю провалился. Думается, что на Октябрьской железной дороге за полтора года либо начальство сменили, либо провели сокращения штатов, под которое попал представитель третьей древнейшей профессии после проституток и журналистов, либо и то, и второе.

Когда уже все было готово, тот есть кавер-версии были собраны в одно целое, пришло время приниматься за сладкое. Уступка врагам отечества была и без того сделана знатная. Сколько же можно терпеть, даже если результат настолько напичкан "дайротовской" идеологией, что в некоторых вариантах весьма далек от оригинальных версий. Поэтому было просто необходимо вставить что-нибудь свое. И идея возникла подходящая, и ушло на нее в результате совсем ничего, но зато без этой блюзовой фантазии в традиционном и хорошо известном стиле Якобсон-Зимин и альбома настоящего не получилось бы.